The Last Leaf
In
a little district west of Washington Square the streets run crazy and
broken themselves into small strips called "places". These "places" make
strange angles and curves. One Street crosses itself a time or two. An
artist once discovered a valuable possibility in this street. Suppose a
collector with a bill for paints, paper and canvas should, in traversing
this route, suddenly meets himself coming back, without a cent having
been paid on account!
So,
to quaint old Greenwich Village the art people soon came prowling,
hunting for north windows and eighteenth-century gables and Dutch attics
and low rents. Then they imported some pewter mugs and a chafing dish
or two from Sixth Avenue, and became a "colony".
At the top of a squatty, three-story brick Sue and Johnsy had their
studio. "Johnsy" was familiar for Joanna. One was from Maine; the other
from California. They had met at the table d"hote of an Eighth Street
"Delmonico's", and found their tastes in art, chicory salad and bishop
sleeves so congenial that the joint studio resulted.
That
was in May. In November a cold, unseen stranger, whom the doctors
called Pneumonia, stalked about the colony, touching one here and there
with his icy fingers. Over on the east side this ravager strode boldly,
smiting his victims by scores, but his feet trod slowly through the maze
of the narrow and moss-grown "places".
Mr.
Pneumonia was not what you would call a chivalric old gentleman. A mite
of a little woman with blood thinned by California zephyrs was hardly
fair game for the red-fisted, short-breathed old duffer. But Johnsy he
smote; and she lay, scarcely moving, on her painted iron bedstead,
looking trought the small Dutch window-panes at the blank side of the
next brick house.
One morning the busy doctor invited Sue into the hallway with a shaggy, gray eyebrow.
"She
has one chance in - let us say, ten" he said, as he shook down the
mercury in his clinical thermometer. "And that chance is for her to want
to live. This way people have of lining-up on the side of the
undertaker makes the entire pharmacopoeia look silly. You little lady
has made up her mind that she's not going to get well. Has she anything
on her mind?"
"She - she wanted to paint the Bay of Naples some day" said Sue.
"Paint? - bosh! Has she anything on her mind worth thinking twice - a man for instance?"
"A man?" said Sue, with a jew's-harp twang in her voice. "Is a man worth - but, no, doctor; there is nothing of the kind"
"Well,
it is the weakness, then," said the doctor. "I will do all that
science, so far as it may fitter through my efforts, can accomplish. But
whenever my patient begins to count the carriages in her funeral
procession I subtract 50 per cent from the curative power of medicines.
If you will get her to ask one question about the new winter styles in
cloak sleeves I will promise you a one-in-five chance for her, instead
of one
in ten"
After
the doctor had gone Sue went into the workroom and cried a Japanese
napkin to a pulp. Then she swaggered into Johnsy's room with her
drawing board, whistling ragtime.
Johnsy
lay, scarcely making a ripple under the bedclothes, with her face
toward the window. Sue stopped whisting, thinking she was asleep.
She
arranged her board and began a pen-and-ink drawing to illustrate a
magazine story. Young artists must pave their way to Art by drawing
pictures for magazine stories that young authors write to pave their
way to Literature.
As
Sue was sketching a pair of elegant horse show riding trousers and a
monocle of the figure of the hero, an Idaho cowboy, she heard a low
sound, several times repeated. She went quickly to the bedside. |
Последний Лист
В
небольшом квартале к западу от Вашингтон Сквер улицы были хаотично
расположены и как-будто разделены на маленькие участки, так называемые
"местечками". Эти "местечки" образовывали причудливой формы углы и
кривые. Одна улица пересекала саму себя один или два раза. Однажды
какой-то художник раскрыл её ценность. Предположим, сборщик налогов за
краски, бумагу и холсты мог, совершая обход, мог неожиданно обнаружить,
что возвращается
без единого собранного цента!
Поэтому
к этой необычной старой Гринвич Вилледж вскоре потянулись люди
искусства в поисках выходящих на север окон, фронтонов восемнадцатого
века, немецких мансард и низкой арендной платы. Потом они привезли с
Шестой Авеню несколько оловянных кружек и жаровню или две, и
превратились в "колонию".
Наверху
приземистого трехэтажного кирпичного дома располагалась студия Сью и
Джонси. "Джонси" - коротко от Джоанна. Одна была из Мэна; другая - из
Калифорнии. Они повстречались за общим столом в "Дельмоникос", что на
Восьмой Улице, и убедились в том, что их вкусы в искусстве, салате из
цикория и широких рукавах настолько близки, что в результате возникла
совместная студия.
Это
было в мае. В ноябре холодный, невидимый незнакомец, которого доктора
прозвали воспалением лёгких, пробирался по колонии, то и дело прикасаясь
к кому-то своими ледяными пальцами. Там, на восточной стороне, этот
разрушитель шагал широко и самоуверенно, поражая свои жертвы десятками,
но по лабиринту узких, поросших мхом "местечек" он шёл медленно.
Мистера
Воспаление лёгких нельзя было назвать благородным пожилым джентльменом.
Миниатюрная женщина, ослабленная западными ветрами Калифорнии, вряд ли
могла стать достойным противником этому страдающему одышкой тупице с
окровавленными руками. Но он сразил Джонси; и она лежала, почти не
двигаясь, на своей покрашенной железной кровати, глядя сквозь окна в
Немецком стиле на голую стену соседнего кирпичного дома.
Однажды утром суетливый доктор позвал Сью в прихожую, дав знак своей косматой седой бровью.
"У
неё один шанс, скажем, из десяти" сказал он, сбивая градусник. "И этот
шанс для неё - желание жить. Эта манера людей выстраиваться в очередь к
владельцу похоронного бюро заставляет всю фармакопею глупо выглядеть.
Ваша юная леди вбила себе в голову, что она не поправится. У неё есть
какое-то желание?"
"Она - она хотела когда-нибудь нарисовать Залив Неаполя",- сказала Сью.
"Нарисовать?- вздор! Есть ли у неё что-нибудь на уме, о чём бы ей стоило задуматься - какой-то мужчина, например?"
"Мужчина?" сказала Сью резко, схожим на варган голосом. Разве мужчина стоит того, чтобы - нет, доктор; ничего такого нет".
"Что
ж, это плохо," сказал доктор. "Я сделаю всё, что наука, с помощью моих
усилий, в состоянии совершить. Но как только моя пациентка начинает
считать кареты в своей похоронной процессии, я отнимаю 50 процентов
целительной силы лекарств. Если вы заставите её задать хотя бы один
вопрос о фасоне плащей в новом зимнем сезоне, я обещаю, у неё будет один
шанс из пяти, вместо одного из десяти".
После того, как
доктор ушёл, Сью вошла в мастерскую и
от слез, её Японская салфетка превратилась
в мягкую массу. Затем она с важным видом
пошагала в комнату Джонси со своей
чертёжной доской, насвистывая регтайм.
Джонси лежала,
едва двигаясь под простынёй, повернув
лицо к окну. Сью перестала насвистывать,
думая, что она заснула.
Она установила
доску и начала рисовать пером иллюстрацию
к рассказу в журнале. Юные художники
должны прокладывать свой путь в Искусство,
иллюстрируя в журналах рассказы, которые
пишут начинающие авторы, чтобы проложить
свой путь в Литературу.
Когда Сью делала
набросок элегантных брюк для верховой
езды и силуэта персонажа, ковбоя из
Айдахо, то услышала тихий звук,
повторившийся несколько раз. Она
поспешила к постели. |
